Материалы:И. В. Быстрова. Военно-промышленный комплекс в экономике СССР в годы холодной войны

Ряд публицистов периода «перестройки» (конец 1980- начало 1990-х годов) обвиняли военно-промышленный комплекс (ВПК) во всех бедах советской экономики, в том, что чрезмерное наращивание военных расходов привело в конечном счете к крушению экономической системы, а затем и к распаду СССР. Что же представлял собой советский ВПК и какую роль он играл в экономике СССР?

Советская оборонная промышленность как совокупность обособленных и взаимосвязанных видов военного производства начала создаваться в 1920-1930-е годы (на базе построенных ранее оборонных предприятий). Военно-промышленный комплекс СССР как постоянно действующая система взаимосвязей субъектов экономической и социально-политической структуры советского общества, связанных с обеспечением военной безопасности страны, сформировался в послевоенные годы, в условиях холодной войны.

Наивысший пик «милитаризации» экономики в СССР пришелся, что вполне естественно, на годы Великой Отечественной войны (1941 – 1945 гг.). Коренным образом изменилась структура промышленного производства. По приблизительным подсчетам, предметы военного потребления составляли около 65-68% всей произведенной в СССР промышленной продукции в годы войны[1]. Основными производителями ее были наркоматы военной промышленности: авиационной, вооружения, боеприпасов, минометного вооружения, судостроительной и танковой промышленности. Вместе с тем, обеспечением военных заказов занимались и другие базовые отрасли тяжелой промышленности: металлургия, топливная и энергетическая, а также наркоматы легкой и пищевой промышленности. Таким образом, развитие экономической структуры ВПК в военные годы носило характер тотальной милитаризации.

Одной из главных задач в первые послевоенные годы для СССР стало восстановление экономики страны. Для ее решения в условиях экономической разрухи следовало изыскать новые источники восстановления и развития приоритетных отраслей народного хозяйства. Согласно официальной советской пропаганде, этот процесс должен был быть рассчитан на «внутренние ресурсы», на избавление страны от экономической зависимости от враждебного капиталистического окружения.

Между тем, эта зависимость к концу войны оставалась очень значительной. Проведенный советскими экономистами анализ соотношения импорта важнейших видов оборудования и материалов и отечественного их производства за 1944 г. показал, что, к примеру, импорт металлорежущих станков составлял 58%, универсальных станков — до 80%, гусеничных кранов (их отечественная промышленность не изготовляла) — 287%. Аналогичным было положение с цветными металлами: свинец — 146%, олово — 170%. Особенные затруднения возникли с необходимостью развития отечественного производства товаров, прекращенных поставками по ленд-лизу (по многим видам сырья, материалов и продовольствия удельный вес этих поставок колебался от 30 до 80%)[2].

В первые послевоенные годы одним из важнейших источников ресурсов стал вывоз материалов и оборудования так называемых «особых поставок» — трофейного, а также по репарациям и соглашениям из Германии, Японии, Кореи, Румынии, Финляндии, Венгрии. Созданной еще в начале 1945 г. Комиссией по возмещению ущерба, нанесенного гитлеровскими захватчиками, была произведена общая оценка людских и материальных потерь СССР за годы войны, разработан план военного и экономического разоружения Германии, обсуждалась проблема репараций в международном масштабе.

Практической деятельностью по вывозу оборудования занимался Особый Комитет при СНК СССР, а также специальные комиссии из представителей хозяйственных ведомств. Ими составлялись списки предприятий и оборудования, лабораторий и НИИ, подлежавших «изъятию» и отправке в СССР в счет репараций. Постановлением СНК «О демонтаже и вывозе в Советский Союз оборудования с японских электростанций, промышленных предприятий и железных дорог, расположенных на территории Маньчжурии», руководство этой работой было возложено на уполномоченного Особого Комитета при СНК М.З.Сабурова. К 1 декабря 1946 г. в СССР прибыло 305 тыс. тонн оборудования из Маньчжурии общей стоимостью 116,3 млн. долларов США. Всего же за два года работы Особого Комитета в СССР было вывезено около 1 миллиона вагонов различного оборудования с 4 786 немецких и японских предприятий, в том числе с 655 предприятий военной промышленности[3].

К лету 1946 г. в СССР насчитывалось около двух миллионов военнопленных — огромный резерв рабочей силы. Труд военнопленных широко применялся в советском народном хозяйстве (особенно в строительстве) в годы первой послевоенной пятилетки. При этом наибольший интерес у советской стороны вызывали германские разработки в области новейших видов оружия массового поражения. Немецкие технические заделы и труд специалистов активно использовался на начальных стадиях отечественного ракетостроения, атомного проекта, в военном судостроении.

Восточноевропейские страны также сыграли роль поставщиков стратегического сырья на раннем этапе создания атомной промышленности в СССР, особенно в 1944–1946 гг. По мере того, как были разведаны месторождения урана, советские власти пошли по пути создания совместных акционерных обществ по их разработке, под видом горнорудных компаний, в Болгарии, Чехословакии, Румынии. Для разработки Буковского месторождения в Болгарии в начале 1945 г. было создано советско-болгарское горное общество под руководством НКВД СССР[4]. Месторождение стало главным источником сырья для первого советского ядерного реактора.

Страны восточного блока продолжали оставаться важнейшим источником урана вплоть до начала 50-х годов. Как сказал в своем выступлении Пленуме ЦК партии от 3 июля 1953 г. «куратор» военной промышленности от ЦК Н.А.Булганин, государство было «хорошо обеспечено урановым сырьем», причем много урана добывалось на территории ГДР — «может быть, не меньше, чем имеют в своем распоряжении американцы»[5].

Главным ресурсом послевоенного восстановления и наращивания экономической мощи СССР являлся мобилизационый потенциал централизованной плановой экономики по сосредоточению сил и средств на наиболее приоритетных с точки зрения руководства страны направлениях. Одним из традиционных рычагов мобилизации оставалась налоговая политика государства. На исходе войны, в IV квартале 1945 г., государство, казалось бы, дало послабления населению, снизив военный налог на 180 млн.руб., но одновременно был организован военный заем (по подписке крестьян) на 400 млн.руб.[6] Цены на продовольствие были повышены в сентябре 1946 г. в 2–2,5 раза. В 1948 г. размер сельхозналога вырос по сравнению с 1947 г. на 30%,  а в 1950 г.— в 2,5 раза[7].

Одним из ресурсов экономической мобилизации был массовый принудительный труд. Система лагерей НКВД стала основой создания атомной и других отраслей военной промышленности. Помимо заключенных соотечественников, в конце 40-х годов широко использовался труд военнопленных, а также применялась система организованного набора рабочей силы из различных слоев населения. Своеобразной полу-принудительной формой был труд военных строителей и специалистов, значение которого особенно возросло после отмены системы массовых лагерей в середине 50-х гг.

В первые послевоенные годы невозможно было сохранять численность вооруженных сил и размеры оборонного производства в масштабах военного времени, и потому был проведен ряд мероприятий по сокращению военного потенциала. С июня 1945 г. до начала 1949 г. была проведена демобилизация армии. В целом к концу 1948 – началу 1949 г. Советская Армия была сокращена с более чем 11 млн. до 2,8 млн. человек[8].

В первые послевоенные годы руководством страны был провозглашен также курс на перестройку промышленности на гражданское производство. После реорганизации системы управления в мае 1945 г. количество оборонных наркоматов сократилось, и военные производства сосредоточились в наркоматах вооружения, авиационной, судостроительной промышленности, сельскохозяйственного и транспортного машиностроения (в марте 1946 г. они были переименованы в министерства).

Проведение в жизнь политики сокращения военного производства и увеличения выпуска гражданской продукции началось уже с конца 1945 г. и находилось под личным контролем заместителя Председателя Государственного Комитета Обороны (позднее — Председателя Бюро совета министров) Л.П.Берии, который в годы войны сосредоточил в своих руках контроль над промышленностью. Однако его указания о проведении «конверсии» предприятий на гражданское производство были довольно противоречивыми. С одной стороны, он раздавал грозные указания директорам предприятий, которые привыкли работать в чрезвычайных военных условиях и с трудном переходили на гражданское производство. Вместе с тем, Берия распоряжался сохранять и наращивать производство широкой номенклатуры изделий военного назначения — порохов, взрывчатых веществ, химических боеприпасов и т. д.[9]

В 1946–1947 гг. был значительно сокращен выпуск ряда видов обычных вооружений — танков и самолетов. Руководители оборонной промышленности сопротивлялись политике «конверсии»: министры Д.Ф.Устинов, М.В.Хруничев, М.Г.Первухин и другие атаковали вышестоящие инстанции, вплоть до самого Сталина, просьбами о сохранении «уникальных» военных производств и о наращивании выпуска новых видов оборонной продукции. Попытки демилитаризации промышленности привели к ухудшению состояния и без того разрушенного войной индустриального сектора экономики. В течение 6–9 месяцев с начала перестройки промышленности выпуск гражданской продукции лишь в незначительной степени возмещал снижение военного производства. Это приводило к уменьшению общего объема производства, ухудшению качественных показателей, сокращению численности рабочих, Только во втором квартале 1946 г. размеры военной продукции стабилизировались, гражданской — возросли, и началось постепенное увеличение объема производства.

Согласно официальным источникам, послевоенная перестройка промышленности завершилась уже в 1947 г., о чем свидетельствуют следующие цифры[10]:

	1947 в % к 1946г.	1947 в % к 1940г.
Валовая продукция промышленности	122	90
Гражданская продукция	120	101
Военная продукция	97	58

По официальным данным, военная продукция составляла в 1940 г. 24 млрд.руб., в 1944 г.— 74 млрд., в 1945г.— 50,5 млрд., в 1946 г.— 14,5 млрд., в 1947 г. сохранился уровень 1946 г. Однако к этим цифрам нужно относиться с известной долей условности: они скорее показывают общую динамику, чем достоверны в абсолютном выражении, поскольку цены на военную продукцию снижались неоднократно, начиная с 1941 г.[11]

В целом процесс сокращения военного производства коснулся в основном быстро устаревавших вооружений образцов минувшей войны, которые не требовались в прежних количествах. В 1946–1947 гг. удельный вес гражданской и военной продукции стабилизировался. Уже с 1947 г. началось уменьшение планов по производству гражданских изделий в ряде министерств оборонного профиля (судостроительной, авиационной промышленности), а с 1949 г.— резкий рост военных заказов. В течение первой послевоенной пятилетки была почти полностью обновлена номенклатура «специзделий», т. е. продукции военного назначения, что подготовило почву для начавшегося в 50-е годы перевооружения армии и флота.

К примеру, в конце 40-х годов был разработан перспективный план производства бронетанковой техники вплоть до 1970 г. После невыполнения программы производства танков в 1946–1947 гг., резкого падения их выпуска в 1948 г., начиная с 1949 г. намечалось постоянное и неуклонное наращивание продукции этой отрасли. В связи с войной в Корее, с 1950 г. резко увеличились объемы производства авиационной техники[12].

Уже в 1946 г. Советом министров был принят ряд постановлений о развитии новейших вооружений, решения о разработках в области реактивной и радиолокационной техники. Возобновилось законсервированное во время войны строительство военных кораблей: была принята десятилетняя программа военного судостроения, запланировано строительство 40 военно-морских баз. Принимались чрезвычайные меры по созданию советской атомной бомбы. Все это объяснялось прежде всего необходимостью ликвидировать отставание в военной области от США, которые становились главным противником СССР в разгоравшейся в эти годы холодной войне.

Наряду с традиционными оборонными министерствами для руководства новыми программами в СССР были созданы чрезвычайные органы при СНК (с марта 1946 г.— Совете министров СССР): Специальный комитет и Первое Главное управление (по атомной проблеме), Комитет № 2 (по реактивной технике), Комитет № 3 (по радиолокации). Чрезвычайный, мобилизационный и экспериментальный характер этих программ вызвал необходимость концентрации ресурсов различных ведомств в специальных надминистерских органах управления.

В целом «демилитаризация» была скорее побочной линией послевоенной перестройки промышленности; главным стратегическим направлением ее развития стало освоение и наращивание новейших видов вооружений. План развития народного хозяйства СССР на 1951–1955 гг. по военным и специальным отраслям промышленности предусматривал значительный, из года в год возраставший объем поставок всех видов военной техники, причем особое внимание уделялось подготовке мощностей для производства новых видов военной техники и стратегического сырья, восполнению специальных производственных мощностей, переключенных после окончания войны на другие отрасли народного хозяйства.

По шести оборонно-промышленным министерствам (авиапромышленности, вооружения, сельскохозяйственного машиностроения, транспортного машиностроения, промышленности  средств связи, автотракторной промышленности) в среднем выпуск военной продукции за пятилетку должен был возрасти в 2,5 раза. Однако, по некоторым видам военной техники намечался существенно больший рост: по радиолокационной и бронетанковой технике — в 4,5 раза. В более значительных масштабах возрастало производство атомных «изделий», которое планировалось отдельно даже от всех других видов военной продукции. Для ликвидации «узких мест» и диспропорций в народном хозяйстве и для создания новых отраслей по производству вооружений — реактивной техники и средств радиолокации — в плане намечался объем капитальных вложений по основным отраслям оборонной промышленности в сумме 27 892 млн. рублей.

Более того, в начале 50-х годов этот план неоднократно подвергался корректировке в сторону повышения. В марте 1952 г. были заметно увеличены размеры капитальных вложений по военным и оборонно-промышленным ведомствам. Корректировка планов вообще была характерной чертой советской плановой системы. В рассматриваемый период в стране началась своего рода военно-промышленная революция, сопровождавшаяся ростом военных расходов, расширением оборонных программ и одновременным усилением влияния профессиональной военной элиты на процесс принятия решений по вопросам обороны. С начала 50-х годов увеличились планы производства различных видов обычного вооружения модернизированных образцов — танков, артсамоходов, самолетов; началось форсированное перевооружение армии.

Согласно официальным данным, численность Вооруженных Сил СССР увеличилась в начале 50-х годов почти до 6 млн. человек. По недавно рассекреченным сведениям из архивов, количественный состав центрального аппарата Военного министерства на 1 сентября 1952 г. возрос по сравнению с довоенным показателем — на 1 января 1941 г.— на 242%: 23 075 человек против 9 525 [13]. Раскручивание новой спирали гонки вооружений было связано прежде всего с обострением международной обстановки в конце 40-х — начале 50-х годов (Берлинский кризис, создание НАТО, война в Корее и т. д.).

Несмотря на новый рост военных программ СССР в начале 50-х годов, к этому времени военно-промышленный комплекс еще не набрал тот политический вес, который позволил бы ему определяющим образом влиять на политику советского руководства. В 1953–1954 гг. устойчивый курс на развертывание военного противостояния с Западом сменился противоречивым периодом в экономической и военной политике. В 1954–1958 гг. имело место снижение военных расходов и рост доли сектора потребления в валовом национальном продукте.

Ряд историков связывал курс на восстановление прав гражданского потребителя с реформистскими замыслами Г.М.Маленкова, возглавившего в эти годы Совет министров СССР, другие — с деятельностью Н.С.Хрущева, ставшего Первым секретарем ЦК КПСС в сентябре 1953 г.

В отличие от роста военных программ в предшествующие 1950–1952 гг., вторая половина 1953 и 1954 годы были уже отмечены сдвигом в сторону гражданского производства и потребителя. К примеру, план изыскательских и проектных работ по Военному министерству на 1953 г. первоначально составлял 43 225 млн. рублей, а затем был снижен до 40 049 млн., т. е. более чем на 3 млн.руб. План по военным и специальным отраслям промышленности на 1954 г. был также скорректирован в сторону уменьшения: рост продукции в 1954 г. по сравнению с 1953 г. вместо 107% по плану и 108,8% по заявке Военного министерства был уменьшен до 106,9%.

При оценке динамики валового национального продукта следует учитывать снижение с 1 января 1953 г. оптовых цен на военную продукцию на 5%, а также рост гражданской продукции. Снижение объемов выпуска валовой продукции ряда министерств в 1953 г. и по проекту плана 1954 г. объяснялось также уменьшением выпуска изделий оборонного назначения и ростом выпуска изделий широкого потребления, которые имели более низкие оптовые цены. В целом выпуск изделий широкого потребления в 1953 и 1954 гг. значительно превышал объем производства, предусмотренный для этих лет по пятилетнему плану 1951–1955 гг.[14]

Тенденция к сокращению военных расходов сохранилась и в последующие годы, когда усилилось влияние Хрущева в высшем руководстве, вплоть до установления его единовластия летом 1957 г. За период 1955–1958 гг. военные расходы СССР были снижены в целом на миллиард рублей. К середине 1957 г. численность армии и флота уменьшилась на 1,2 млн. человек — примерно до 3 млн. человек, за счет объявленной Хрущевым программы сокращения традиционных видов Вооруженных Сил (в частности, планов Сталина по развертыванию обычных морских сил и вооружений) и сдвига приоритетов в сторону ракет, электроники и ядерных вооружений.

По некоторым западным оценкам, в течение первых трех лет правления Хрущева доля военных расходов в валовом национальном продукте (ВНП) страны уменьшилась с 12 до 9%, в то время как доля сектора потребления возросла с 60 до 62% ВНП[15]. В 1959 г. рост затрат на производство новейших вооружений переломил эту тенденцию, и военные расходы СССР снова возросли до уровня 1955 г., хотя из-за быстрого роста валового национального продукта в этот период процент военных расходов в ВНП оставался прежним. После 1959 г. их доля в ВНП начала медленно, но неуклонно возрастать. Военные расходы вновь заняли приоритетное место в экономической политике советского руководства. По западным оценкам, во временной интервал с 1952 по 1970 гг. периодом наиболее высоких темпов роста военных расходов СССР стали 1961–1965 гг., когда средние темпы их роста достигла 7,6%[16].

При этом львиную долю военных расходов составляли расходы на производство и эксплуатацию новейших вооружений и их систем, а не на содержание войск. Эта тенденция преимущественного роста затрат на военную технику становилась в условиях научно-технической революции все более явной.

Период конца 50-х  — начала 60-х годов характеризовался поисками новых принципов организации управления народным хозяйством СССР, в том числе и оборонной промышленностью. К моменту предпринятой Н.С.Хрущевым реорганизации управления народным хозяйством в 1957–1958 гг. основные программы производства вооружений были сосредоточены в министерстве среднего машиностроения (атомная программа), министерстве оборонной промышленности (переименованном в 1953 г. из министерства вооружения), министерстве радиотехнической промышленности (созданном в 1954 г.), а также в министерствах авиационной и судостроительной промышленности. В конце 50-х система отраслевых министерств была упразднена, предприятия оборонной промышленности, подобно другим секторам экономики, были переданы в ведение местных советов народного хозяйства. Для организации научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ по созданию вооружений создавались Государственные комитеты по авиационной технике, по оборонной технике, по судостроению и по радиоэлектронике, по использованию атомной энергии.

В целом реформа Хрущева привела к известной децентрализации и установлению связей между оборонными и гражданскими предприятиями, расширению географических и социальных рамок советского ВПК. По мнению Н.С.Симонова, предприятия по серийному производству оборонной продукции включались в систему региональных экономических связей, выходили из состояния производственно-технологической замкнутости. Местные органы хозяйственного управления получили возможность размещать на них заказы, отвечавшие местным потребностям. Предприятия ОПК стали проявлять даже тенденцию к экономической самостоятельности, что проявлялось в установлении реальных договорных отношений с заказчиком — Министерством обороны — по вопросам ценообразования[17].

Вместе с тем, в условиях децентрализации управления оборонной промышленностью усилилась координирующая роль важнейшего государственного органа надминистерского уровня — воссозданной в декабре 1957 г. Комиссии по военно-промышленным вопросам при Президиуме Совета министров СССР. Ее возглавляли поочередно крупнейший руководитель советского ВПК Д.Ф.Устинов, В.М.Рябиков, Л.Н.Смирнов. Комиссия стала главным органом управления оборонной промышленностью в период 60 — 80-х годов.

Возвращение к министерской системе после смещения Н.С.Хрущева в конце 1964 г. способствовало усилению централизованного планового начала в управлении «оборонкой». Началось очередное «собирание» предприятий военного профиля в централизованные бюрократические отраслевые министерства. В частности, в 1965 г. было создано министерство общего машиностроения, в котором сосредоточились работы по ракетно-космической технике (ранее эти разработки были разбросаны по предприятиям ряда министерств). В результате реформы 1965 г. окончательно сформировалась так называемая «девятка» оборонно-промышленных министерств, в которых в основном сосредотачивались военные производства (министерства авиационной промышленности, оборонной промышленности, общего машиностроения, радиопромышленности, среднего машиностроения, судостроительной промышленности, химической промышленности, электронной промышленности, электротехнической промышленности). К ним примыкали также 10 министерств-смежников, также занимавшихся производством продукции военного и гражданского назначения.

Экономическая структура ВПК фактически являла собой несущую конструкцию всей социально-экономической системы СССР. По данным на конец 80-х годов, предприятия ВПК производили 20–25% валового внутреннего продукта (ВВП), поглощая львиную долю ресурсов страны. В «оборонке» были сосредоточены лучшие научно-технические разработки и кадры: до ¾ всех научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР) производились в сфере ВПК. Предприятия оборонного комплекса производили большую часть гражданской продукции: 90% телевизиров, холодильников, радиоприемников, 50% пылесосов, мотоциклов, электроплит. Около 1/3 населения страны проживало в зоне размещения предприятий оборонной промышленности[18].

При этом в сфере ВПК оказались сосредоточенными лучшие научно-технические кадры и достижения. ВПК стал своего рода «локомотивом» советской экономики.

При анализе динамики военных расходов СССР можно оброатиться к данным, приведенным в книге «Отечественный оборонно-промышленный комплекс», написанной представителями «оборонки» в 2005 г. Авторы выделяют к качестве ключевого для анализа «первый тридцатилетний период в истории холодной войны», поскольку «он отражает динамику наших усилий по ликви­дации военно-технологического отставания СССР (а затем и всего блока СВД) от блока НАТО во главе с США, которое за­кончилось в начале 70-х гг.». Кроме того, к началу завершающего этапа холодной войны (1976—1990 гг.) система управления оборонным комплексом страны приобрела, по мнению авторов книги, совершенно новое качество: был осуществлен «переход от планированного развития по от­дельным видам вооружения и военной техники к долгосроч­ному программно-целевому планированию в соответствии с задачами Вооруженных сил СССР».

Согласно отчетным данным Министерства обороны СССР, приведен­ным в 1989 г., когда началась разработка Госпланом СССР проекта «Программы конверсии оборонных отраслей промышленности на период до 1995 г.», военные расходы СССР в 1944–1972 гг. составили следующие значения (в млрд руб.): 1944 г. – 13,7 млрд руб., 1946 г.— 7,3, в 1949 – 7,9, в 1950  — 8,3, в 1952 – 10,9, в  1956 – 11,7, в 1957–1959 – по 11,3 млрд. в год, в 1961 – 11,8, в 1962 – 12,9, в 1966 – 15,8, в 1967 – 16,7, в 1970 – 23,2, в 1972 – 26,2 млрд. руб[19].

Авторы книги обращают внимание на сравнительно невысокие зна­чения ежегодного абсолютного прироста расходов на оборо­ну (в среднем на уровне 1,5—2 млрд руб. в год). В то же время в конце 70-х гг. ежегодный прирост расходов на оборону США составлял, по их данным, от 7,3 до 12,2 млрд долл., а в период наибольшего обо­стрения советско-американских отношений в начале 1980-х годов они доходили до 28 млрд долл. в год.

При этом, как указано в книге, средний годовой темп роста расходов на оборону за период ликвидации отставания СССР от США со­ставил у нас 3,6%, в то время как среднегодовые темпы развития народного хозяйства в целом за шесть послевоенных пятилеток, по дан­ным из книги Н.К. Байбакова «От Сталина до Ельцина», состави­ли порядка 11,8% (с 22,5% в четвертой пятилетке до 5,7% в девя­той). «Отклонения от среднего значения темпов роста расходов на оборону» отражают, по мнению авторов книги, влияние событий холодной войны, что показано ими на следующем графике:

По мнению авторов, в четвертой пятилетке (1946 — 1950 гг.) отрицательные «выб­росы» объясняются перестройкой народного хозяйства СССР на мирный лад и только в конце пятилетки и в течение следую­щей имели место положительные «выбросы», связанные с созданием  в СССР ядерной и ракетной ин­дустрии.

В седьмой (1961 — 1965 гг.) и восьмой (1966— 1970 гг.) пятилетках «выбросы» объясняются «необходимостью укрепления нашей противовоздушной обороны и началом раз­работок систем противоракетной обороны (ПРО) в ответ на достижение США к 1964 г. двадцатикратного преимущества в ракетно-ядерных вооружениях. И только к началу девятой пя­тилетки (1971 — 1975 гг.) СССР достиг примерного паритета с США в ракетно-ядерных вооружениях, что позволило сосре­доточиться на форсированном создании систем ПРО и на стро­ительстве атомных подводных лодок нового поколения».

При сравнении средних темпов роста расходов на оборону по пятилеткам с аналогичными показателями роста национально­го дохода, выяснилось, что всегда (кроме восьмой пятилетки) первые не превышали последних: в четвертой пятилетке — 5,6% против 22,5%; в пятой пятилетке — 6,9% против 17%; в шестой пятилетке — 0,3% против 10,9%; в седьмой пятилетке — 4,9% против 6,5%; в восьмой пятилетке — 10,0% против 7,8% и в девятой пятилетке — 5,6% против 5,7%.

Завершающий 15-летний этап холодной войны, совпавший с началом одиннадцатой пятилетки развития народного хозяй­ства СССР (1976 г.), как считают авторы, отличался стабильностью темпов роста расходов на оборону в период с 1976 по 1985 г. (5,0—5,3%) на фоне некоторого замедления темпов роста национального до­хода в этот же период (4,3 — 3,6%). Однако в двенадцатой пяти­летке (1986— 1990 гг.) расходы на оборону по среднегодовым темпам роста у нас уменьшились до 1,6% против 2,4% по на­родному хозяйству в целом[20].

По нашему мнению, наибольшую «непроизводительную» нагрузку для советской экономики представляли не расходы на «внутренние» нужды советского ВПК, а расходы на военную, экономическую, идеологическую «помощь» зарубежным старанам. Советский ВПК стал важнейшим поставщиком вооружений для стран «третьего мира» и «социалистического лагеря». В начале 80-х годов СССР 25% вооружений и боевой техники, производившейся в стране, экспортировалось за рубеж. Размер военных поставок в течение многих лет считался особо секретной информацией, которая была частично открыта для российской общественности только в начале 90-х годов. На протяжении послевоенного периода СССР участвовал в вооруженных конфликтах и войнах в более чем 15 странах (путем отправки военных специалистов и контингентов, а также поставок вооружений и военной техники с целью оказания фактически безвозмездной »интернациональной помощи», в том числе[21]:

Страна	Период конфликта	Долг соответствующей страны СССР (млрд. долларов)
Северная Корея	Июнь 1950 –июль 1953 г.	2,2
Лаос	1960–1963 гг. август 1964 – ноябрь 1968 г. ноябрь 1969 – декабрь 1970 г.	0,8
Египет	18 окт. 1962 г. – 1 апр. 1974 г.	1,7
Алжир	1962–1964 гг.	2,5
Йемен	18 окт. 1962 г. – 1 апр. 1963 г.	1,0
Вьетнам	1 июля 1965 г. – 31 дек. 1974 г.	9,1
Сирия	5–13 июня 1967 г. 6–24 окт. 1973 г.	6,7
Камбоджа	Апрель 1970 г. – декабрь 1970 г.	0,7
Бангладеш	1972–1973 гг.	0,1
Ангола	Ноябрь 1975 г. – 1979 г.	2,0
Мозамбик	1967 – 1969 гг. ноябрь 1975 – ноябрь 1979	0,8
Эфиопия	9 дек. 1977 г. – 30 ноября 1979 г.	2,8
Афганистан	Апрель 1978 г. – май 1991 г.	3,0
Никарагуа	1980 – 1990 гг.	1,0

В целом к началу 80-х годов СССР стал первым в мире поставщиком вооружений (по объему поставок), опередив в этом отношении даже США. Советский ВПК вышел за рамки одного государства, превратившись в важнейшую силу в мировой экономике и международных отношениях. Другое дело, что военные поставки шли в основном «в долг» (и эти долги большинство стран нам так и не вернули) и явились важнейшим фактором подрыва экономики СССР.

После провала в военно-промышленной политике в 1990-е годы, в течение последних двух лет стали постепенно воссоздаваться исторические традиции комплексного управления военно-промышленными делами, система государственного оборонного заказа. Наметилась тенденция к возрождению былого величия отечественного ВПК, который во многом сохранил свой научно-технический и производственный потенциал и может стать основой для прогрессивного развития российской экономики на современном мировом уровне науки и техники.

---

[1] Симонов Н.С. Военно-промышленный комплекс СССР в 1920-1950-е годы: темпы экономического роста, структура, организация производства и управление. М., 1996. С. 152

[2] По документам из фондов Российского государственного архива экономики (РГАЭ).

[3] Государственный Архив Российской Федерации. Ф. 5446. Оп. 52. Д. 2. Л. 45–116 (Далее — ГАРФ).

[4] ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 1. Д. 92. Л. 166–174.

[5] Дело Берия // Известия ЦК КПСС. 1991. № 2. С. 169–170.

[6] РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 329. Д. 2261. Л. 21–22.

[7] СССР и холодная война / Под ред. В.С.Лельчука, Е.И.Пивовара. М., 1995. С. 156 (Далее — СССР и холодная война).

[8] См.: Evangelista M. Stalin’s Postwar Army Reappraised //  Soviet Military Policy Since World War II / Ed. by W. T. Lee, K. F. Staar. Stanford, 1986. P. 281–311 (Далее – Soviet Military Policy).

[9] Подробнее см.: Послевоенная конверсия. К истории «холодной войны»/ Отв. ред. В.С.Лельчук. М., 1998.

[10] См: ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 5. Д. 2162. Л. 176.

[11] См.: РГАЭ. Ф. 7733. Оп. 36. Д. 687.

[12] Подробнее см.: Быстрова И.В. Развитие военно-промышленного комплекса // СССР и холодная война. С. 176–179.

[13] Там же. Л. 31.

[14] По документам РГАЭ.

[15] См.: Soviet Military Policy. P. 21–22.

[16] См.: Безбородов А.Б. Власть и ВПК в СССР середины 40-х — середины 70-х годов // Советское общество: будни холодной войны. М.- Арзамас, 2000.— С. 108.

[17] См.: Симонов Н.С. Указ. соч. С. 288–291.

[18] Залещанский Б. Реструктуризация предприятий ВПК: от консерватизма к адекватности // Человек и труд. 1998. № 2. С. 80–83.

[19] Отечественный военно-промышленный комплекс и его историчес­кое развитие // Под ред. О.Д. Бакланова, О.К. Рогозина. — М., 2005. С. 31.

[20] Там же. С. 32–33.

[21] Красная звезда. 1991. 21 мая.